— Эльхан Абдуллаевич, для начала хотелось бы узнать о ваших истоках: о родителях, о семье, о том, как пришли в профессию.

— Родился я в Азербайджане, в селе Яргун Кусарского района. С Азербайджаном меня связывает многое – это моя родина. Там прошли мое детство, школьные и студенческие годы. В Азербайджане у меня родственники, друзья, сокурсники по Медицинскому университету…

Получив диплом, я остался в Баку, работал в Национальном Центре онкологии под руководством академика Джамиля Алиева. Он и ныне возглавляет это учреждение. С моим первым местом работы, с бывшими коллегами я до сих пор поддерживаю контакты.

К тому же в Баку живут мои родители, которые не променяют свой родной город ни на какой другой. Мои две сестры — в Москве, жена и трое детей – в Грозном, рядом со мной.

— В 1999 году вы, недавний на тот момент выпускник Азербайджанского Медицинского университета, из Баку отправились работать в Москву, позднее стажировались в ведущих онкологических центрах США, Германии. И вдруг резкий поворот в карьере — переезд в Грозный по предложению Рамзана Кадырова четыре года назад. Расскажите об этом подробнее.

— В Москве я работал в Российском Онкологическом научном Центре имени Николая Блохина. К нам стекались пациенты со всей страны, в том числе из Чеченской Республики. В связи с этим были, скажем так, отдельные поручения Главы Чечни. Затем у нас состоялся личный контакт. Позднее последовало приглашение работать главным врачом республиканского онкологического диспансера в Чечне, уже в 2016-м – возглавить сферу здравоохранения ЧР. Так что работаю под началом Рамзана Ахматовича четыре года. Вот такая эволюция. Я всегда говорю, что в 2014-м вытянул счастливый билет.

— Врачи и больницы – сфера в ЧР самая обсуждаемая. Какие трудности поначалу довелось преодолеть?

— На первом этапе своего пребывания в республике я трудился советником Главы ЧР по вопросам здравоохранения и главным врачом республиканского онкодиспансера. Могу сказать, что на тот момент функционирование онкологической службы имело весьма невысокие показатели. В 2014 году онкологическая помощь населению состояла из консультативного поликлинического приема, паллиативного и химиотерапевтического отделений. Забегая вперёд скажу, что спустя всего четыре года на базе республиканского онкодиспансера мы оказываем все виды медицинской помощи, в том числе и хирургическую. Если в цифрах, то в год это 3 тысячи операций. Ранее, когда мы начинали, онкологические больные не оперировались в республике, их вывозили на иногороднее лечение.

В настоящее время многократно возросли масштабы химиотерапии – больные лечатся в двух отделениях по 60 коек, функционирует дневной стационар. Налажена и лучевая терапия. В целом в нашем диспансере одновременно лечится свыше 300 пациентов. Им оказываются медицинские услуги по всем стандартам медицинской помощи. Это значит, они имеют возможность лечиться в стенах республиканского онкологического диспансера, не выезжая за пределы республики.

В целом понадобились огромные усилия для того, чтобы лечебное учреждение функционировало должным образом. За считанные годы онкологическая служба Чечни достигла уровня, на который у профильных лечебных учреждений других регионов уходят десятилетия.

— Сегодня в республике есть больные из других регионов. Можно сказать, что уровень технического оснащения лечебно-профилактических учреждений Чечни выше по сравнению с соседними республиками?

— Совершенно верно – у нас лечатся больные из Ингушетии, Дагестана, Северной Осетии, Ставрополья, в онкодиспансере — граждане Грузии и Азербайджана. Дело в том, что уровень технического оснащения лечебных учреждений ЧР, соответствуя высоким стандартам, значительно превосходит обеспечение других республик СКФО. Даже коллег из Москвы и Санкт-Петербурга впечатляет оборудование в наших операционных, процедурных, или, скажем, помещениях для разведения химиопрепаратов. Кстати, в конце 2018-го мы получим современные лучевые установки, которые есть далеко не во всех онкологических службах России.

В недавнем прошлом 90 процентов больных за помощью стремились в Москву, сегодня же ситуация другая — полноценное лечение можно получить в регионах.

Во многом это заслуга Главы Чеченской Республики. Рамзан Кадыров интересуется всеми деталями, держит ситуацию на личном контроле. И это здорово!

— И все же кадровый вопрос остается актуальным…

— Чечня пережила две войны, лишилась большого количества квалифицированных кадров. И сегодня наши врачи — самые молодые в Российской Федерации (если исходить из среднего возраста). Для повышения их квалификации создаются все условия. Кроме того, приглашаем иногородних специалистов. У нас работают доктора из Москвы и Санкт-Петербурга, из дальнего зарубежья. Дважды в неделю проводим видеоконференции и совещания с головным учреждением – московским Научно-исследовательским онкологическим Институтом имени П.А. Герцена. Также у нас прямая видеосвязь со специалистами ведущих клиник страны и Европы, они нас консультируют. Кроме того, к нам подключается ряд других регионов, и мы имеем возможность наметить схему лечения пациентов, чье состояние в силу особенностей онкологического процесса требует обсуждения с коллегами. Фактически проводимое в таких случаях лечение сопоставимо с медицинской помощью, которую больные получают в лучших клиниках Москвы, куда наши пациенты ранее стремились попасть.

— В одном из своих интервью вы поделились планами пригласить на работу в Грозный азербайджанских специалистов, которые трудятся в Москве. Реализовалась эта идея?

— В Москве есть выходцы из Азербайджана, с которыми я в свое время учился, работал в Онкологическом Центре имени Блохина (в те годы ди⁠ректором там был академик Михаил Давыдов). Также в Азербайджанском медуниверситете в пору моего студенчества обучались ребята из Чечни. Их было около 20 человек. Почти все они затем вернулись на родину, работают в Чечни и составляют важный костяк квалифицированных специалистов. Например, один из нашего сообщества выпускников АМУ – Адам Токаев — заведует отделением в онкологическом диспансере. Другие трудятся в разных лечебных учреждениях республики. Как видите, здесь работают если не выходцы из Азербайджана, то выпускники Азербайджанского Медицинского университета.

— Наверное, все время уходит на выполнение министерских обязанностей… Успеваете практиковать как врач?

— Моя врачебная практика продолжается. Есть на Западе такое понятие как интегративный онколог, то есть онколог, который разрабатывает тактику и стратегию лечения пациента. Мне нравится этот подход, когда у больного есть один ведущий врач, который определяет, что и на каком этапе надо делать хирургам, химиотерапевтам, лучевым терапевтам и т.д. Как специалист в области интегративной онкологии я работаю в этом направлении. Что касается обязанностей министра, нередко приходится их выполнять в круглосуточном режиме.

— Удается выбрать время для поездок в Баку?

— Разумеется, несколько раз в год — там же мои родители; кроме того, множество других «нитей» связывает меня с этим городом. И мои дети часто отдыхают у бабушки с дедушкой. В селе Яргун тоже бываю, там много моих родственников, которые всегда очень рады меня видеть.