Саид-Эмин Джабраилов, директор Аргунского историко-архитектурного и природного музея-заповедника – участник Международной научно-практической конференции «Кавказ на стыке Европы и Азии: проблемы сохранения историко-культурного наследия и реставрация уникальных объектов в Северо-Кавказском федеральном округе», состоявшейся в столице ЧР. В интервью «Грозненскому рабочему» он рассказал о состоянии памятников средневекового каменного зодчества в республике, о мерах, предпринимаемых для их сохранения, о своей работе над научным трудом по восстановлению «географии» башен Великой сигнальной системы.

— А давайте с главного. Знаю со слов ваших коллег, что процесс разрушения объектов культурного наследия ускорился. В чем здесь причина? Понятно, в ходе двух войн и «нулевых» бомбежки превратили в руины десятки башен, склепов, святилищ. В последние же годы о каком воздействии идет речь?

— Военные кампании нанесли колоссальный ущерб памятникам средневековья. Что касается последних 10-15 лет, губительное влияние на них оказывает транспортная вибрация – следствие дорожного строительства в высокогорье, движения военной техники, тяжелого грузового транспорта. Соответственно, земля трясется, происходит вибрация и это расшатывает каменную кладку – медленно, но верно. С другой стороны, причины разрушительных процессов разные. У многих один общий знаменатель – антропогенный фактор, то есть возросшее влияние хозяйственной деятельности человека. Приходится вмешиваться.

— Насколько эффективно?

— Приведу пример. Когда расширяли дорогу напротив Ушкалойских башен-близнецов в Итум-Калинском районе, материал сбрасывали в реку. Уровень реки поднялся, вода подошла к подножию башен. Мы заявили об этом в Министерство автомобильных дорог ЧР. Там сразу отреагировали, приняв меры для очистки русла реки от камней. В итоге уровень воды, которая могла подточить основание, спал, иначе башни могли разрушиться – вода, как известно, камень точит.
Та же транспортная вибрация ухудшает состояние башен и склепов Цой-Педе. Там сказывается постоянное движение военной техники у подножия мыса, на котором стоит некрополь. Вибрация почвы, хотя и незначительная, все равно передается.
Нельзя сбрасывать со счетов и экологический фактор – воздействие солнца, воздуха, осадков. Если, к примеру, башня без кровли, то вымывается раствор. Факторов риска предостаточно.

— Туристы или жители сел, близлежащих к замковым комплексам и древним поселениям, тоже вносят свою «лепту» в их разрушение?

— Уносят камни с петроглифами и без, а если каменная кладка без раствора, со временем срабатывает эффект «домино». В Хое, например, взбираются на стены каменной сакли, сбрасывая камни. Если даже один-два камня упадут, то залезет десять человек – упадет 20 камней. За всеми не уследишь. На всю Хойско-Макажойскую котловину 1-2 инспектора Аргунского музея-заповедника, а там сотни объектов исторического наследия, много туристов ездят и местных жителей. Конечно, немало памятников и в пустующих на десятки километров вокруг пространствах. Никарой, тот же Цой-Педе, майстинский некрополь, все не перечислишь.

— А каковы перспективы реставрации памятников средневековья?

— Москва финансирует только памятники федерального значения. В этом году Хож-Бауди Буарович Дааев, министр культуры Чеченской Республики, добился присвоения федерального статуса двадцати пяти объектам культурного наследия. На тринадцать из них будет составляться проектно-сметная документация в январе. Как видите, процесс поэтапный.
Есть еще вариант частно-государственного партнерства. В данном случае речь идет о реставрации родовых башен. Но частник не может самостоятельно начать работы, все надо делать на законных основаниях — через лицензированную реставрационную фирму. А какие памятники только консервации подлежат, какие можно реставрировать, решает экспертная комиссия из специалистов Министерства культуры РФ, Министерства культуры ЧР.

— Каким объектам культурного наследия присвоен федеральный статус?

— В этот список вошли старинные, неповторимой архитектуры мечети сел Хакмадой и Хашилдой, жилая башня села Джоголдой (Шаройский район), замковые комплексы Меши, Терты (Итум-Калинский), боевая башня Хайбаха, жилая – в селении Ч1армах (Галанчожский), мечеть села Хой (Веденский), замок Алдам-Гези (Чеберлоевский) и другие.

— Есть в этом списке памятники, вызывающие ваш научный интерес?

— Безусловно. Кроме того, научный интерес вызывают несуществующие, стертые с лица земли башни, целая система башен – Великая сигнальная система! Моя мечта – ее восстановить, то есть выяснить местоположение входивших в нее башен. Я выявил эти места, где располагались сигнально-боевые, сигнально сторожевые башни, начиная со Старосунженского хребта. Оттуда сигнал поступал в башню Чечен-Аула, в две башни села Старые Атаги. Далее — Зоны, Шатой, Асланбек-Шерипово, Кири, вплоть до границы с Грузией. Были еще сигнальные боевые башни Итум-Калинского, Веденского, Галанчожского и других направлений. Чтобы установить «цепочки» Великой сигнальной системы, я находил остатки входивших в нее башен, разговаривал со стариками. Многое сделано, но работать еще есть над чем.

— Потрясающая идея! Дальнейших вам успехов!

Зарихан Зубайраева